Сегодня побеседуем со Светланой — клиническим нутрициологом. Светлана подготовила доказательства по 7 из 10 пунктов, но при первой подаче зачли только один. Она расскажет о своем пути подачи на визу EB-1A по медицине, о сложностях при сборе документов и затратах на подготовку кейса.
Сергей: Светлана, кто вы по профессии и с какими стартовыми данными подавались на EB-1A?
Светлана: Я подавалась по медицине, как клинический нутрициолог. Была определенная сложность, потому что в России такой специальности нет в реестре. Но это всё же медицина, поэтому пришлось подаваться по врачебной линии.
Сергей: Какими были ваши стартовые данные, когда вы пришли на первую консультацию? Как мы поняли, что у вас есть возможность подать на эту программу и собрать документы? С чем вы изначально начинали?
Светлана: Я думала, что смогу закрыть 70% из 10 необходимых пунктов, то есть 7 пунктов. На эти семь я ориентировалась и рассчитывала. Если бы хватило времени и сил, возможно, смогла бы больше, потому что процесс очень трудозатратный. В итоге из этих семи пунктов при первом рассмотрении мне зачли только один.
Сергей: Сколько времени рассматривали ваш кейс?
Светлана: Ответ пришёл через две недели. Это было RFE. Там уже были конкретные вопросы, и я готовила ответ именно по ним. Были чёткие темы и критерии.
Сергей: Сколько времени мы готовили ответ?
Светлана: На RFE по правилам дают три месяца. Я уложилась в два с половиной.
Сергей: А после того, как они получили ответ, через сколько вам пришло одобрение?
Светлана: Срок рассмотрения, кажется, 15 рабочих дней. Я получила ответ 9 числа, а одобрили 29-го — то есть примерно через 15 рабочих дней.
Сергей: А сколько вы собирали документы на сам кейс?
Светлана: Документы на кейс я собирала около года.
Сергей: Насколько сложно это было? Какие разделы давались легче, а какие сложнее?
Светлана: Мне было сложно, потому что у меня ещё и работа такая — понимаю, что все работают, но если бы не работа, всё можно было бы сделать в два раза быстрее. Самое сложное, как ни странно, был этап эвалюации. Там я, честно говоря, просто запуталась. Начала с этого, и было очень сложно понять, что именно хотят. Из-за этого процесс затянулся.
Если бы не этот момент, возможно, всё заняло бы меньше времени. Может быть, если бы начала всё одновременно, то время сократилось бы. Но на тот момент это было невозможно.
Писать статьи тоже было тяжело. У меня 5 статей: 3 ВАКовских и 2 в RINC. Это было сложно.
Сергей: А вы до этого писали статьи?
Светлана: Нет, не писала. И, учитывая, что я не врач, было вдвойне сложнее, потому что меня просто не воспринимали всерьёз и говорили: «Куда вы идёте? Вы же не из той области».
Сергей: А как получилось, что всё-таки ВАКовские журналы приняли ваши статьи?
Светлана: Почти во всех журналах была хоть какая-то связь с медициной — хоть слово «медицина» или «питание». Самое удивительное, что статьи даже хорошо «взлетели» — были просмотры, чтение. Значит, тема была актуальна.
Сергей: Если статьи востребованы, значит, тема зашла журнальным редакциям. Я обычно говорю: журналы живут контентом. Дайте хорошую тему и качественную статью — найдутся журналы, которые возьмут вашу работу, даже без учёной степени.
Люди часто спрашивают, сколько уходит денег на сбор документов: издание статьи, вступление в ассоциацию, эвалюацию, переводы и прочее. Если не секрет, сколько вы примерно потратили?
Светлана: На технические моменты — сборы и переводы — я старалась искать варианты подешевле. Нашла переводчика через знакомых, потому что нет требования, что перевод должен делать только квалифицированный специалист.
Сергей: Это важно: дорогой переводчик не всегда означает качественный перевод. Видел случаи, когда дорогие агентства делали плохие переводы, иногда хуже Google Translate. Тем, кто сейчас собирает документы, советую искать хорошего недорогого переводчика в своём городе и чётко ставить перед ним задачи.
Светлана: У меня был человек с филологическим образованием, не профессиональный переводчик, но с документами, подтверждающими знание английского языка. Этого оказалось достаточно. Переводы обошлись примерно в три раза дешевле, чем если бы я обратилась в агентство. Было очень много страниц, наверное, три килограмма бумаги.
Сергей: А по стоимости всего процесса с переводами приблизительно сколько вышло?
Светлана: Если говорить в долларах, то, может, около 1000–1300 долларов. В рублях — примерно 200–300 тысяч, может, чуть меньше. Сейчас уже сложно точно вспомнить, но примерно около 3 тысяч потратили — это основные затраты, включая переводы и всё остальное.
Большая часть расходов у меня — это не только переводы, были ещё вступление в ассоциацию и досрочная подача статей в ВАК. Это не просто так — если бы я ждала очередь, статьи до сих пор не напечатали бы.
За ускоренную публикацию ВАКовские журналы берут по-разному. Это зависит от уровня сложности статьи и самого журнала, но я нашла варианты от 7 500 до 15 000 рублей. Вот такой диапазон.
Сергей: То есть примерно от 100 до 200 долларов за ускоренную публикацию?
Светлана: Да, именно так. Ещё отправка документов стоит недёшево.
Сергей: Как вы оцениваете нашу работу с самого начала и до сегодняшнего дня?
Светлана: Во-первых, вы дали мне чёткую инструкцию, которой я постоянно пользовалась. Когда возникали вопросы, вы быстро на них отвечали, несмотря на задержки по времени. Мы переписывались по электронной почте, и вы всегда были на связи — это очень помогало.
Вопросов было очень много, и я ценю ваш оперативный ответ. Я сравнивала цены с другими адвокатскими агентствами — у вас действительно адекватный прайс, при этом с гарантией, которую вы сразу озвучили на первом собеседовании. Вы сказали, что шансы есть, и я поверила. Цена тоже оказалась разумной.
